Телефоны:
(095) 706-49-53
Внимание! Приют переполнен и животных в данный момент принять не может.
E-mail:
olay_s@mail.ru
Наши кнопки:
/кликните на кнопку, чтобы получить ее код /
Автор репортажа - Максим Слепов.
 
Приют "Солнышко"
1.
«А-а-а! Здравствуйте, здравствуйте. Заходите!» - говорит мне с порога Вероника Николаевна. – «Только быстрее! Быстрее, ну же! Ну, заходите быстрее!» Поначалу
немного не понимаю перемены её тона, а потом вижу: из квартиры на лестницу норовят выскочить несколько собачек. Протискиваюсь. Железная дверь захлопнулась, и хозяйка снова мне улыбается: «Ну, проходите...»
Приют «Солнышко». Тёплое название, не правда ли? А что бы Вы подумали, если бы услышали про 67-летнюю одинокую женщину, которая даёт кров более чем сотне бездомным собакам?.. Накануне домашние, услышав, куда я поеду с утра, немножко нахмурили брови и поинтересовались: «А она, как сама? В смысле, она сумасшедшая?» Не правда ли, очень приятный и, если хотите, «тёплый» предрассудок?..
2.
Почти сразу после моего прихода в комнату заходит средних лет женщина не очень опрятной внешности и с типичным взглядом, немножко холодным к незнакомым людям. Вскоре она ушла, а я интересуюсь у Вероники Николаевны. «А, это? - Это Лена, ветеринар» - моя собеседница готова рассказывать о людях часами. - «Лена уже мышей не ловит, лишь бы деньги… Мы с ней знакомы уже 20 лет. Она мне говорит как-то раз: «Да что ты так переживаешь по поводу каждой собаки? Всех не спасёшь всё равно, надо относиться философски» Ну как так можно! Я ей говорю: «Вот ты бы заболела и лежала где-нибудь, а я бы тебе сказала: мол, относись философски…» Ну как так можно! Я не понимаю…»
Хозяйка предлагает кофе. Он неизменно приносится с кухни в одной большой чашке, из которой потом она уже разливает напиток по двум маленьким изящным чашечкам. Мы сидим в единственной комнате её квартиры, в креслах. На журнальном столике вазочка с апельсинами.
Вообще, её квартира – ещё один удар по предрассудкам. Как по-вашему должна выглядеть однокомнатная квартира, в которой живёт семь собак и одна кошка?
Всего больше бросается в глаза… нет, не съеденный подчистую паркет, не огромнейшая кастрюля с собачьей едой, которая занимает почти всю плиту, не появляющиеся поминутно на полу результаты жизнедеятельности живых организмов. И даже не запах «собачатины», который начинает чувствоваться ещё с улицы… Нет! Всего больше меня удивило то, что, оглядываясь вокруг, я постоянно находил в её квартире часы, часики, будильники, указатели времени на телефоне… Штук двадцать, не меньше! Из них ходят только три экземпляра. А на стенах висят два портрета: один фотопортрет Вероники в молодости – стремительный взгляд и волевые черты лица. Другой – акварель молодой романтичной девушки с большими глазами и изящным продолговатым лицом. Позже выяснилось, что портрет рисовала сама хозяйка: «Это я пыталась себя нарисовать. Какая я изнутри».
3.
Предлагаю продолжить разговор на улице: пока ещё светло и можно фотографировать. Жду, пока она оденется - а это ой как долго! Надо же убрать за собаками, подогреть молоко для малюсеньких полуслепых щеночков (они живут у неё за дверью в прихожей), ответить на постоянные телефонные звонки: кому-то нужно завести себе друга, а кому-то - отдать в приют… Попутно слушаю ещё одну историю. Про мента Сашку, который относительно недавно подселился в соседний дом.
У «Сашки-лимиты» жена и сын, который «сделал прикол: решил пострелять в четырёхмесячного эрдельку через сетку забора. В глазик он хотел попасть». Вероника Николаевна узнала об этом и пошла жаловаться родителям маленького уродца. Вскоре они вышли на улицу и при 14 свидетелях (в приют пришли помогать местные школьники) оттаскали её за волосы по всему двору, а также сломали руку. Хорошо, что рядом проходили другие милиционеры и смогли утихомирить пьяного негодяя. Однако впоследствии уголовное дело спустили на тормозах. «Ну Вы же понимаете, - сказали они, - что мы не будем преследовать своего» - подытоживает моя собеседница. Теперь этот сотрудник правоохранительных органов работает в Хозуправлении МВД и, со слов Вероники Николаевны, привозит каждый день в свой маленький дворик новые машины, чтобы потом разобрать их или перекрасить. «Вот так, на виду у всех. Ничего не боится».
4.
Подходим к двери приюта, на которой висит замок. Сам приют – это 50 соток огороженной высокими металлическими листами земли, что находится под окнами дома Вероники Николаевны. Она приобрела эту землю самозахватом: «А когда меня спрашивают, что, мол, как этот так – взять и захватить, я всегда отвечаю, что вы сами – хозяева на земле. И пошлите всех на три буквы. Надо быть самодостаточным и завоёвывать самому себе… Чего ждать милости от таких же людей, только, извините, долбоёбов, которые заседают. Берите и делайте дело!». Тем временем ключ в замок всё никак не входит: «Опять, небось, чего-нибудь насовали в замок. Ладно, войдём через другую дверь».
Входим. В помещении неожиданно тепло. Через сетку на нас смотрят несколько пар голодных собачьих глаз. Пока я оттираю запотевший объектив и пытаюсь прикрутить монопод, чтобы снимать в полутёмном помещении, женщина рассказывает о своих питомцах: всех их она знает по именам. У каждого своя жизненная история…
Затем мы уже в окружении стаи заинтересованных собак выходим во внутренний двор.
Приют «Солнышко» представляет собой множество отапливаемых помещений, загонов, двориков, которые выстроены по периметру и образуют один большой внутренний двор. Сейчас там проживает около сотни собак. Но в былые времена «Солнышко» давало кров и двум сотням несчастных. Всё недвижимое имущество приюта собрано из всякого хлама: досок, старой железной арматуры, ржавых обломков чьих-то некогда солидных железных заборов, подстилок из старой одежды… Однако везде чувствуется хозяйская рука: построено аккуратно, насколько это вообще возможно. В многочисленных собачьих домиках есть электрический свет и обогреватели-«керосинки». Будки в загонах максимально утеплены. Моя проводница с особой гордостью показывает пустующий пока ещё домик: «Здесь скоро будут жить щенки». Внутри очень чисто и даже есть старый советский телевизор. Правда, на момент моего посещения он ничего не показывал. Вероятно, его починят к приезду щенков…
5.
Интересуюсь у Вероники Николаевны, откуда берутся деньги на продукты и лекарства: «Ну как, спонсоры, добрые люди…»
Вообще говоря, эта замечательная женщина обладает интересной способностью – находить людей, «продвинутых в обществе» (её выражение). «Я в те, советские времена была «толкачом», как тогда говорили. Двигала дело… Одно время была замначальника производства, и это без высшего образования! Командовала мужиками – начальниками цехов – а это тебе не просто так… Они же все злые, все хотят для своего цеха урвать. А мне надо, чтобы завод развивался…»
Родилась Нана (как её называли в детстве) в Казани, в примечательном 1937 году. Потом пережила блокаду в Ленинграде. «Мать писала сказки, очерки о людях… Я в молодости рисовала. Мне надо было по художественной части идти: у меня получалось. Да всё тянуло не туда… гулять! (смеётся). Отец ушёл от нас». Заниматься собаками начала 20 лет назад: «Я и Перестройку-то не заметила… Язвы у меня были, ещё другие проблемы со здоровьем… А потом стало некогда думать об этом, и всё куда-то делось».
В прошедшем году хозяйка приюта сдала на права. Спонсоры помогли купить машину – старенький Форд – и теперь она ещё и автомобилист.
Спрашиваю: «Ну а что журналисты? Пишут о Вас?» - «Да… приезжали тут англичане, немцы. Делали, как я это называю, «душещипательные фильмы». Сами заработали на этом конечно. Но мне – шиш, хоть и обещали».
6.
Тем временем мы направляемся к выходу. К дверям приюта подъезжает «каблук» с грузом «Чаппи» - мешков этак 25. «Это Сергей из фирмы «Клаксон» мне помогает. Они на меня сами вышли: приходят как-то, просят с собаками разобраться. Прихожу к ним на стройку, а там 11 собак бегают, кусаются. Ну правильно, мужики их напугали, вот они и бросаются на людей! Я их по быстрому отловила сама и приютила. С тех пор мне и помогают».
Но не всегда помощники действительно помогают. Были у неё и выпивающие, которые инструментов наворовали только. А самые лучшие, по её мнению, были двое азербайджанцев – работали честно и добросовестно. Но, к сожалению, только одну зиму: потом они ушли в другое место.
К нам подходит дедушка: «Собачку мою не приютите? А то у меня дочь умерла, сорок лет ей было – представляете? После ней пёс остался, мне его некуда…»
«Как-то раз, - рассказывает Вероника Николаевна, - просыпаюсь и смотрю: под окна кто-то ночью подогнал две большие коробки. Открываю, а там 40 щенков. Сорок!
Хорошо, что половину сразу смогли раздать. А остальных я сама потом растила».
7.
Снова садимся пить кофе. Я уже убрал свою фототехнику в сумку и просто записываю за ней в свой блокнот: она рассказывает множество историй про собак, но ещё больше – про людей. «Была у меня одна собака, подыхала совсем. Возила я её на рентген в ветклинику (там же, в Жулебино, по улице Маршанской, дом 6) – сказали, всё в порядке. Хорошо додумалась повезти её в другое место, а там мне врач показывает снимок и говорит: «Ну вот видите, у неё в груди пуля застряла». «А ещё у меня была собака – она на одну лапу хромала. Ей один ветеринарный врач операцию сделал. Отдаёт мне собаку, а она уже на обе лапы хромает. Спрашиваю, что случилось, а он мне отвечает: «Ой, а я, наверное, не на ту лапу операцию сделал... Ну подумаешь, и так походит…»
А впрочем, стоит ли здесь огорчать читателя проникновенными историями? Их и так много в нашей жизни.
Вероника Николаевна долго не хотела меня отпускать, а напоследок сказала, чтобы я ещё обязательно приезжал: она много ещё о чём хотела рассказать.
8.
Ну вот и всё. День кончается и мне пора домой. На улице – метель. Настоящая зима.
Сажусь в электричку, в середину вагона и еду на Казанский вокзал. Вскоре кто-то в тамбуре дёргает за стоп-кран, когда поезд летит на полном ходу… Нет, я не герой и не пижон. Но мысль пойти и образумить этого «кого-то» пришла в голову, видимо, только мне. Хотя ближе к выходу сидело много с виду крепких русских мужиков. «Вы – хозяева на земле…»
Да, Вероника Николаевна, Вы бесконечно правы...
|
